SashaI (обсуждение | вклад) (→<font color="red">17 августа 1942 года родился Народный артист СССР Магомаев, Муслим Магометович</font>) |
SashaI (обсуждение | вклад) (→<font color="red">23 августа 1880 г родился русский писатель Александр Грин(Александр Гриневский)</font>) |
||
| Строка 30: | Строка 30: | ||
С детства Грин любил книги о мореплавателях, путешествиях, мечтал уйти в море матросом. Движимый этой мечтой, делал попытки бежать из дома. | С детства Грин любил книги о мореплавателях, путешествиях, мечтал уйти в море матросом. Движимый этой мечтой, делал попытки бежать из дома. | ||
| − | + | Художником становишься, когда самостоятельно создаёшь то, что хочешь видеть или cлышать. А.Моруа | |
| − | + | Грин не любил говорить о себе. Уже став известным, на вопросы любопытных и анкеты журналов он отвечал предельно сухо и кратко. Он вообще был молчалив, сдержан, даже чопорен и терпеть не мог тех, кто лезет в душу. Только в последние годы жизни в «Автобиографической повести» он рассказал о своей трудной и совсем не романтической судьбе. | |
| − | + | «Потому ли, что первая прочитанная мной ещё пятилетним мальчиком, книга была «Путешествие Гулливера в страну лилипутов»… или стремление в далёкие страны было врождённым, — но только я начал мечтать о жизни приключений с восьми лет». | |
| − | + | Если прибавить к этому, что первое слово, которое Саша Гриневский сложил из букв, сидя на коленях у отца, было слово «море», то всё остальное само собой понятно. Как все мальчики в те годы, он запоем читал романы Ф.Купера, Ж.Верна, Р.Стивенсона, Г.Эмара; любил бродить с ружьём по лесам, окружавшим город, воображая себя диким охотником. И конечно, пытался бежать в Америку. | |
| − | + | Ему нечего было терять: за дерзкие стихи и многие шалости ученик Гриневский был исключён из реального училища. Дома тоже было невесело: бедность, вечные упрёки и побои отца. | |
| − | В | + | В шестнадцать лет, окончив с грехом пополам городское училище, Александр окончательно решил стать моряком. Он надел болотные сапоги выше колен, широкополую соломенную шляпу и отправился из Вятки в Одессу. Начались его многолетние странствия и мытарства, о которых коротко можно сказать так: российская земля неласкова к мечтателям и выдумщикам. |
| − | + | «Я был матросом, грузчиком, актёром, переписывал роли для театра, работал на золотых приисках, на доменном заводе, на торфяных болотах, на рыбных промыслах; был дровосеком, босяком, писцом в канцелярии, охотником, революционером, ссыльным, матросом на барже, солдатом, землекопом…» | |
| − | + | То, что так спокойно перечисляет Грин, на самом деле было настоящим адом. И вырваться из него он смог только тогда, когда понял, что истории, которые он сочинял для своих случайных спутников и для самого себя, можно записывать. | |
| + | |||
| + | Он долго не верил, что может стать в один ряд с настоящими писателями, теми, кто так восхищал его в юности. Первый рассказ («Заслуга рядового Пантелеева», 1906) и первая книга («Шапка-невидимка», 1908) — это ещё попытка писать, «как все». Только в рассказе «Остров Рено» найдены координаты той земли, которую напрасно было бы искать на карте и которая принадлежала только ему. С тех пор, невзирая ни на какие повороты судьбы и исторические потрясения, с каждым годом всё увереннее Александр Грин созидает свой мир, закрытый для посторонних, но видимый «внутренними глазами души». | ||
| + | |||
| + | Три самых страшных года — 1918-й, 1919-й, 1920-й — среди смерти, голода и тифа Грин обдумывал и писал «Алые паруса» — свой ответ революции. Крошечная печка-буржуйка согревала Александра Степановича, когда рождался его первый роман «Блистающий мир» (1923). Он верил, что люди когда-то летали и снова будут летать, как птицы. Грин был теперь не один. Он нашёл подругу, верную и преданную до конца, как в его книгах. | ||
| + | |||
| + | В 1924 году Грин и его жена Нина Николаевна переехали из Петрограда в Феодосию. Он всегда мечтал жить в городе у тёплого моря. Здесь прошли самые спокойные и счастливые годы его жизни, здесь были написаны романы «Золотая цепь» (1925) и «Бегущая по волнам» (1926). | ||
| + | |||
| + | Но к концу 1920-х годов издатели, до этого охотно печатавшие книги Грина, перестали брать их совсем. Денег не было, не помогли и хлопоты друзей об устройстве уже больного писателя в санаторий. Грин заболел, в сущности, от недоедания и от тоски, потому что впервые жизнь показалась ему «дорогой никуда». Он не знал, что настоящая его слава ещё впереди. | ||
| + | |||
| + | Эпоха шла «путём своим железным», а Грин писал «о бурях, кораблях, любви, признанной и отвергнутой, о судьбе, тайных путях души и смысле случая». В чертах его героев сочетались твёрдость и нежность, а имена героинь звучали, как музыка. | ||
| + | |||
| + | Как это получалось у него? А очень просто. Он знал, что «наша пригородная природа — есть мир серьёзный не менее, чем берега Ориноко…», что человек, вмещающий в себя весь мир — чудесен. Он просто глядел пристальнее, чем другие, и поэтому мог увидеть в сибирской тайге — экваториальный лес, а на петроградской улице с тёмными домами — пагоды, окружённые пальмами.«Всё открыто для всех», — говорит он устами своего героя. Другой автор в другой стране примерно в это же время сказал: «Там, где наша магическая фантазия могла бы создать новый мир, она останавливается» (Г.Майринк). | ||
| + | |||
| + | Грин не останавливался. Не останавливайтесь и вы. И тогда, рано или поздно, под старость или в расцвете лет, на набережной старого города тёплой летней ночью или просто в тишине квартиры вы, может быть, услышите беззвучные слова: «Добрый вечер, друзья! Не скучно ли на тёмной дороге? Я тороплюсь, я бегу…» | ||
==Обращение== | ==Обращение== | ||