Заметки после путешествия в США 2

[[Категория:ЭРМ]]

[[Категория:ЭРМ]]

То, что капитализм превратил все в товар - это ясно, все должно иметь движение, все должно продаваться и во что бы то ни стало иметь товарный вид. Отсюда психология яркого и безупречного фасада. Но зачем это людям? Мне показалось, что человек, вписанный как винтик в жизнь в погоне за прибылью, а чаще за возможностью просто жить не в нищете, с самого детства испытывает недостаток внимания родителей, воспитателей, редко имеет друзей. Если в Советском Союзе большая занятость родителей - это не редкость, то всегда имелась вторая сторона много безопасного свободного времени, хорошее образование, традиции самого читающего в мире народа, много товарищей и друзей с которыми проводили на улице и девочки и мальчики, масса мест для занятий спортом и кружками, лагеря и санатории, наконец много фильмов, сказок, мультиков, газет и романов в которых общество по душам говорило с детьми и юношеством, зачастую заменяя родителей, компенсируя их занятость на работе. Почти вся детская индустрия воспитывала детей, прививала одни и те же этические и нравственные ценности, что на Кавказе, что на Чукотке.

То, что капитализм превратил все в товар - это ясно, все должно иметь движение, все должно продаваться и во что бы то ни стало иметь товарный вид. Отсюда психология яркого и безупречного фасада. Но зачем это людям? Мне показалось, что человек, вписанный как винтик в жизнь в погоне за прибылью, а чаще за возможностью просто жить не в нищете, с самого детства испытывает недостаток внимания родителей, воспитателей, редко имеет друзей. Если в Советском Союзе большая занятость родителей - это не редкость, то всегда имелась вторая сторона много безопасного свободного времени, хорошее образование, традиции самого читающего в мире народа, много товарищей и друзей с которыми проводили на улице и девочки и мальчики, масса мест для занятий спортом и кружками, лагеря и санатории, наконец много фильмов, сказок, мультиков, газет и романов в которых общество по душам говорило с детьми и юношеством, зачастую заменяя родителей, компенсируя их занятость на работе. Почти вся детская индустрия воспитывала детей, прививала одни и те же этические и нравственные ценности, что на Кавказе, что на Чукотке.

А что до американских детей? Об одних и тех же нравственных основах при классовом расслоении не может быть и речи, помимо наслоения культурных различий различных диаспор, и что важнее различных религиозных конфессий (к примеру, только в одном городе в Филадельфии культовые здания мармонов, сменяются католическими церквями, многочисленными синагогами, православными храмами, мечетями и домами всевозможных сект), плюс еще расовыми различиями, которые здесь имеют историческую подложку и т.д. Все это предельно раздробляет людей, отгораживает их друг от друга. Жизнь при капитализме, где время деньги, устроена так, что нет ни культуры, ни умения, ни желания, ни главное времени глубокого общения и взаимопроникновения, требующего от человека напряжения его души, творчества в поиске наиболее гармоничного решения проблемы друга или товарища. Все это естественное для человека советской поры заменено поверхностным скорым общением, которое я окрестила «фасадным». Т.е. каждый американец несет в своей внешности, своем поведении, манерах и жестах максимум информации о себе, о своей успешности, о своей вписанности в социум, о занимаемой им страте, как бы экономя этим время на необходимости излагать кто я и что я.

А что до американских детей? Об одних и тех же нравственных основах при классовом расслоении не может быть и речи, помимо наслоения культурных различий различных диаспор, и что важнее различных религиозных конфессий (к примеру, только в одном городе в Филадельфии культовые здания мармонов, сменяются католическими церквями, многочисленными синагогами, православными храмами, мечетями и домами всевозможных сект), плюс еще расовыми различиями, которые здесь имеют историческую подложку и т.д. Все это предельно раздробляет людей, отгораживает их друг от друга. Жизнь при капитализме, где время деньги, устроена так, что нет ни культуры, ни умения, ни желания, ни главное времени глубокого общения и взаимопроникновения, требующего от человека напряжения его души, творчества в поиске наиболее гармоничного решения проблемы друга или товарища. Все это естественное для человека советской поры заменено поверхностным скорым общением, которое я окрестила «фасадным». Т.е. каждый американец несет в своей внешности, своем поведении, манерах и жестах максимум информации о себе, о своей успешности, о своей вписанности в социум, о занимаемой им страте, как бы экономя этим время на необходимости излагать кто я и что я.

Отсутствие навыка глубокого проникновенного общение, когда собеседники глядят спокойно друг другу в глаза, черпая в них уверенность о взаимопонимании, заставляет американцев гипертрофировать при общении свою мимику, жестикуляцию, в попытки «фасадными» способами в короткий срок наладить это самое взаимопонимание и доверие.

Отсутствие навыка глубокого проникновенного общение, когда собеседники глядят спокойно друг другу в глаза, черпая в них уверенность о взаимопонимании, заставляет американцев гипертрофировать при общении свою мимику, жестикуляцию, в попытки «фасадными» способами в короткий срок наладить это самое взаимопонимание и доверие.

Все эти мысли спелись как то подкрепляя одна другую, но естественно это только впечатления, чтобы серьезно об этом говорить, безусловно, требуются и серьезные исследования этнографические и культурные, большой временной географический срез.

Все эти мысли спелись как то подкрепляя одна другую, но естественно это только впечатления, чтобы серьезно об этом говорить, безусловно, требуются и серьезные исследования этнографические и культурные, большой временной географический срез.

И наконец последнее, на чем хотелось бы остановиться.

И наконец последнее, на чем хотелось бы остановиться.

Не могу не отметить, что поездка в Америку, а именно в США, была волнительным, но в целом очень интересным и даже захватывающим событием жизни. Эта страна, которая пригласила нас, гостеприимно разместив нашу делегацию в шикарном отеле, создала нам все удобства не только расположения, но и свободы знакомства со страною. Мы ни кем и ни чем не были ограничены. Лишь на первом вечере я увидела организатора конференции Брайана Роуза президента института археологии Америки, да и то совершенно в неформальной обстановке, без всяких речей, а в приветствии с пожиманием рук. Мы имели возможность беспрепятственно гулять по городу, ходить в музеи и в гости к своим друзьям и знакомым. Мы встречали повсеместно участие и отзывчивость горожан любого цвета кожи, при чем зачастую без наших просьб, т.е. к примеру остановившись, где-нибудь и, решая куда идти, мы ненароком привлекали тем самым к себе людей, которые подходили и спрашивали могут ли они чем-нибудь помочь. Эти мелочи приятно поражали. Тем более, что совершенно очевидно, что в этом многолюдном городе, где из покон веков время деньги, и многие завтракают на ходу, подкрепляясь всякой всячиной наподобие бигмаков, которые покупаются тут же на узких улочках в обложенных никилерованными листами крохотных фургончиках на колесиках, типа наших шаурмишек, только значительно меньших размеров. Ни на вокзале, ни в аэропорту, ни на автобусе мы при огромном стечении народу ни разу не столкнулись с агрессией, или хотя бы невежливостью, или простой сутолокой и давкой. Потрясающая дисциплинированность позволяет американцам избегать этих гнусных пятен большинства крупнейших городов. Это не может не удивлять и не радовать. А потом мне досталось множество улыбок просто искренних улыбок, вне процесса сделок покупок и прочего, а что называется просто так Smile.

Не могу не отметить, что поездка в Америку, а именно в США, была волнительным, но в целом очень интересным и даже захватывающим событием жизни. Эта страна, которая пригласила нас, гостеприимно разместив нашу делегацию в шикарном отеле, создала нам все удобства не только расположения, но и свободы знакомства со страною. Мы ни кем и ни чем не были ограничены. Лишь на первом вечере я увидела организатора конференции Брайана Роуза президента института археологии Америки, да и то совершенно в неформальной обстановке, без всяких речей, а в приветствии с пожиманием рук. Мы имели возможность беспрепятственно гулять по городу, ходить в музеи и в гости к своим друзьям и знакомым. Мы встречали повсеместно участие и отзывчивость горожан любого цвета кожи, при чем зачастую без наших просьб, т.е. к примеру остановившись, где-нибудь и, решая куда идти, мы ненароком привлекали тем самым к себе людей, которые подходили и спрашивали могут ли они чем-нибудь помочь. Эти мелочи приятно поражали. Тем более, что совершенно очевидно, что в этом многолюдном городе, где из покон веков время деньги, и многие завтракают на ходу, подкрепляясь всякой всячиной наподобие бигмаков, которые покупаются тут же на узких улочках в обложенных никилерованными листами крохотных фургончиках на колесиках, типа наших шаурмишек, только значительно меньших размеров. Ни на вокзале, ни в аэропорту, ни на автобусе мы при огромном стечении народу ни разу не столкнулись с агрессией, или хотя бы невежливостью, или простой сутолокой и давкой. Потрясающая дисциплинированность позволяет американцам избегать этих гнусных пятен большинства крупнейших городов. Это не может не удивлять и не радовать. А потом мне досталось множество улыбок просто искренних улыбок, вне процесса сделок покупок и прочего, а что называется просто так Smile.

Кроме этого хотелось бы отметить необычайное гостеприимство наших бывших соотечественников. Я побывала в гостях дома у семьи Лесковых, которые встречали нас водкой, селедкой, грибным супом и прочими прелестями русской кухни. Целый день я провела с моей однокурсницей Наташей и ее мужем Грегом, они возили меня по городу на машине, прогуливали по самым любимым своим местам, и музеям, водили в ресторан, и в гости к родителям Грега и в их собственный дом. Был насыщенный и глубокий разговор, в котором переплелись воспоминания, оценки прошлого и прогнозы будущего. Фантастически здорово нас одарила Майя (бывшая сотрудница музея Пушкина г. Москвы) с которой мы познакомились на выставке книг. Она уговорила нас съездить в последний день в Нью-Йорк. Встретила на вокзале и провела с нами целый день, показав основные и пожалуй самые значимые ценности этого места (центральный парк, Метрополитен, центральные улица и общий вид на весь Нью-Йорк с самой высокой башни города. Потратив на нас не только целый день, но и не мало средств, она отказалась что-либо принять от нас.Удивительно такое отношение к совершенно чужим людям.

Кроме этого хотелось бы отметить необычайное гостеприимство наших бывших соотечественников. Я побывала в гостях дома у семьи Лесковых, которые встречали нас водкой, селедкой, грибным супом и прочими прелестями русской кухни. Целый день я провела с моей однокурсницей Наташей и ее мужем Грегом, они возили меня по городу на машине, прогуливали по самым любимым своим местам, и музеям, водили в ресторан, и в гости к родителям Грега и в их собственный дом. Был насыщенный и глубокий разговор, в котором переплелись воспоминания, оценки прошлого и прогнозы будущего. Фантастически здорово нас одарила Майя (бывшая сотрудница музея Пушкина г. Москвы) с которой мы познакомились на выставке книг. Она уговорила нас съездить в последний день в Нью-Йорк. Встретила на вокзале и провела с нами целый день, показав основные и пожалуй самые значимые ценности этого места (центральный парк, Метрополитен, центральные улица и общий вид на весь Нью-Йорк с самой высокой башни города. Потратив на нас не только целый день, но и не мало средств, она отказалась что-либо принять от нас.Удивительно такое отношение к совершенно чужим людям.

Все это вместе взятое сложило довольно позитивное впечатление, которое только укрепило интуитивное сожаление об американцах, как заложниках системы. А еще я услышала расхожую фразу, о том, что американцев трудно ненавидеть. Да, действительно людей ненавидеть трудно, да это и противоестественно для коммуниста, но вот ненавидеть и бороться с этой системой (Америка - оплот ЭРМ, как принципа мироустройства), которая делает тех же американцев заложниками, и подминает все живое под свои нечеловеческие задачи - необходимо. И диалектичность в том, что систему отстаивают все-таки конкретные люди... со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Все это вместе взятое сложило довольно позитивное впечатление, которое только укрепило интуитивное сожаление об американцах, как заложниках системы. А еще я услышала расхожую фразу, о том, что американцев трудно ненавидеть. Да, действительно людей ненавидеть трудно, да это и противоестественно для коммуниста, но вот ненавидеть и бороться с этой системой (Америка - оплот ЭРМ, как принципа мироустройства), которая делает тех же американцев заложниками, и подминает все живое под свои нечеловеческие задачи - необходимо. И диалектичность в том, что систему отстаивают все-таки конкретные люди... со всеми вытекающими отсюда последствиями.