Просмотр

Материал информационного ресурса НКК "Красная Застава"

Страница «Я и другие»
'''Я И ДРУГИЕ'''

''Отрывок из книги М. Панича "Взрослые и дети"''

Диалектика воспитания отражает всю сложность мира, сложность отношений между людьми.

Для Антона Семеновича Макаренко педагогика - это всегда и во всем педагогика отношений.

На первом и важнейшем месте в его творчестве стоит тема личности и коллектива, тема человека среди людей.


Робинзон с необитаемого острова должен вернуться к людям, и только тогда его жизнь, его опыт, его борьба озаряются светом. Они озаряются светом - его жизнь, его опыт, его борьба, - потому, что отныне они нужны уже не только ему, но и другим людям. И книга о Робинзоне становится бессмертной книгой о силе человеческого разума, человеческого духа.

Чего стоит человек, если он нужен только самому себе и больше никому?

Кто он тогда среди людей?


Сразу после рождения ребенок еще не умеет ни стоять, ни ходить, ни разговаривать. Он смотрит на окружающее неосмысленным взглядом. Но он уже не один.

Он погиб бы, сразу и совершенно, если бы оказался один, сам с собой, сам по себе. Голый. Ненакормленный. Совершенно беспомощный в этом огромном, безбрежном мире.

Если бы он, родившись, сразу же начал говорить, он мог бы о себе сказать гордое слово - "я".

Но что с ним стало бы, если бы не было рядом других?

Он жив только потому, что были другие - отец и мать, любовь которых друг к другу дала начало его жизни.

И еще потому, что есть другие - многие и многие люди, позаботившиеся о нем еще до рождения.

Они позаботились о том, что бы у него был дом и в этом доме было тепло.
Ребенок еще не родился, а для него уже приготовлены пеленки, распашонки, весы для взвешивания, молоко, - а вдруг понадобиться, - проверенное, цельное молоко в градуированных бутылочках. И есть врачи, которые так и называются детскими врачами. И уже стоит школа, в которой он будет учиться, когда вырастет. А если к тому времени, когда он вырастет, понадобиться еще одна школа для него и таких же как он, эту школу построят.

Кто?

Другие!

Люди!

Он еще только родился, но у него уже есть Родина, которую в жестоких битвах отстояли от врага... Падали под кинжальным огнем пулеметов, подрывали танки, освобождали родные города, родные просторы, одерживали великие победы. Он еще только родился, а у него уже есть Родина, застроенная городами, селами, деревнями. На земле его Родины воздвигнуты дома, заводы, электростанции, на земле этой колосятся хлеба, растут травы, стоят леса. И в лесах этих - звери, в лесах этих - птицы. И по земле этой текут реки, ее омывают моря и океаны. Поэты слагают песни, художники рисуют картины, композиторы пишут музыку. И есть Великое Прошлое. И не менее великое Настоящее. И еще более Великое Будущее.

Твое.

И всех людей.

Не говори же, никогда не говори, что ты сам по себе, что тебе никто не нужен.

Если тебе никто не нужен, то и ты не нужен никому.

Кто ты тогда?

Есть ты, и есть другие, и этих связей с другими даже при самом сильном желании не разорвать.

Они могут быть дурными, эти связи, они могут быть добрыми - это зависит от тебя, зависит от воспитания.

Как это важно, чтобы ты был нужен и другим людям!

Первая и важнейшая тема воспитания - тема отношений. В творчестве Антона Семеновича Макаренко эта тема раскрывается как тема личности в коллективе. Его высказывания о значении организации коллектива, воспитания с помощью коллектива, через коллектив, для коллектива так широко известны, что нет надобности приводить эти высказывания во множестве.


И все же хотелось бы здесь вспомнить одно из писем Антона Семеновича к Алексею Михайловичу Горькому. Письмо это, когда я его прочитал в первый раз после его опубликования произвело на меня такое впечатление, будто тема коллектива заслоняет в нем тему личности, отодвигает личность куда-то на второй план.

Обманчивое впечатление?

А может - нет, не обманчивое?

Тогда как же это? Как можно примириться с умалением личности?

А вдруг не только у меня возникли такие мысли после чтения этого письма?

В этом необходимо разобраться.

Может быть так, что в увлечении мыслями о коллективе, о его огромном значении Антон Семенович не столь уж большое значение придавал воспитания каждого своего колониста в отдельности?

Нет, не может быть так.

И все же...


В письме к Алексею Максимовичу Горькому в сентябре 1934 года Антон Семенович Макаренко писал:

"Единственно, что я хочу утверждать: в коммунистическом воспитании единственным и главным инструментом воспитания является живой трудовой коллектив. Поэтому главное усилие организатора должно быть направлено к тому, чтобы создать и сберечь такой коллектив, устроить его, связать, создать тон и традиции, направить...

В первой части "ПП" я хотел показать, как я, неопытный и даже ошибающийся, создавал коллектив из людей заблудших и отсталых. Это мне удалось благодаря основной установке: коллектив должен быть живой, и создавать его могут настоящие, живые люди, которые в своем напряжении и сами переделываются.
Во второй части я сознательно не ставил перед собой темы переделки человека. Переделка одного, отдельного человека, индивида, мне представляется темой второстепенной, так как нам нужно массовое новое воспитание. Во второй части я задался целью изобразить главный инструмент воспитания - коллектив и показать диалектичность его развития."

Письмо писалось в разгаре работы над второй частью "ПП" - "Педагогической Поэмы". И страстно захваченный своей трудной, и чрезвычайно важной творческой задачей, Антон Семенович - я имею право так думать - говорит о личности и коллективе так, что не только выделяет тему коллектива, но в то же время куда-то отодвигает тему личности. "Переделка одного, отдельного человека, обособленного индивида, мне представляется темой второстепенной"... 

Второстепенное и есть второстепенное, менее значительное.

Возникает такое чувство, будто мысль споткнулась.

Как же так - ведь все для человека!

И настоящий коллектив ведь тем и значителен, что он состоит из личностей. Как ярко, сильно нарисованы характеры в "Педагогической поэме". Они не обезличены в коллективе, не сливаются в безликую массу, эти воспитанники колонии. Не будь этого, не было бы и "Педагогической поэмы" как выдающегося произведения не только педагогической, но и художественной литературы.

Зачем же, к чему же это слово - второстепенный?..

Но ведь все дело в том, что подлинное воспитание и не может рассматривать воспитанника как обособленное нечто, рассматривать личность вне коллектива. Нет обособленных индивидов! Обособленный индивид, это вроде клетки в колбе, которую можно рассматривать обособленно чисто в исследовательских целях, но все же главное - это весь организм во всех его взаимодействиях, взаимосвязях, взаимозависимосях.

Главное - это все же человек, личность, воспитание этой личности, ее место в коллективе, ее своеобразие во взаимодействии с другими личностями, по своему особыми, но не обособленными.

Все дело в том, что воспитание каждого колониста невозможно вне воспитания коллектива, вне организации этого коллектива, вне заботы обо всех.
Коллектив - не отвлеченное понятие, тем более не мистическое понятие. Он состоит из людей, у каждого из которых свой путь в жизни. Сейчас они вместе, объединенные в колонии, но ведь и сама колония есть часть большого советского коллектива... Выйдут из колонии, найдут свой путь и все же, хорошо воспитанные в коллективе колонии, они правильно войдут и в большой советский коллектив... Каждый в отдельности. И все вместе.

С каждым воспитанником в условиях умно организованного коллектива, жизнь которого насыщенна трудом, общими устремлениями, ведется тонкая, точная работа, не обезличивающая, не подгоняющая человека под общую мерку только, под общее правило только, а помогающая ему раскрыть в себе самое лучшее и избавиться от дурного.

Огромно значение общего метода, коллективных линий.

Но велико значение и частных решений, индивидуального подхода, глубокого понимания каждого характера, проникновения в особый и сложный мир воспитания.
Как хочешь понять писателя, особенно такого, как Макаренко, надо читать все, читать до конца, чтобы почувствовать мысль в ее движении к точной, ясной и безошибочной формуле.

Невозможно понять диалектику воспитания, если не вспомнить высказывания Макаренко:
"Советская педагогика должна иметь совершенно новую логику: от коллектива к личности. Объектом советского воспитания может быть только целый коллектив".

Догматически это понять трудно.

Диалектически это раскрывается просто и убедительно.

Личность не существует обособленно от коллектива.

Воспитание в коллективе и с помощью коллектива, воспитание всех вместе - это наилучший, самый верный путь к воспитанию каждого.

Коллектив - это главный инструмент воспитания.

Но на самом деле главное - это человек, личность.

Конечно, не обособленная личность.

Обособленный индивид - звучит иронически.

Индивид, да еще обособленный, - что это такое в самом деле?

Личность живет и проявляет свои творческие силы только в коллективе.
Кто есть я, если рядом нет других и я не вместе с ними?!!


"Мы имеем дело только с отрядом, - писал Макаренко. Мы с личностью не имеем дела. Такова официальная формулировка. В сущности, это есть форма воздействия именно на личность, но формулировка идет параллельно сущности. На самом деле мы имеем дело с личностью, но утверждаем, что до личности нам нет никакого дела..."

Что еще к этому можно добавить?


Когда это нужно, Антон Семенович как бы передает всю власть в колонии самим колонистам, совету командиров. Это вполне соответствует его взглядам на значение коллектива, его стремлениям воспитывать с помощью коллектива. Когда Аркадий Ужиков (читавшие "Педагогическую поэму" несомненно помнят этот эпизод) обокрал рабфаковцев, приехавших погостить в колонию, - рабфаковцев, которых колонисты любили "как сорок тысяч братьев любить не могут", - судит его не совет командиров, а товарищеский суд, выборы которого происходят на общем собрании. Воровство в колонии - уже происшествие чрезвычайное, кража у рабфаковцев, бывших колонистов и гостей колонии - происшествие более чем чрезвычайное, происшествие, вызывающее такую бурю среди колонистов, что приходится принимать особые меры для предотвращения самосуда. А сам Ужиков, "человек без малейшего уважения к кому бы то ни было", волей Макаренко-педагога - ну, конечно же, его волей, так как нити управления он никогда не выпускает из своих рук, - предан суду в таких условиях, в такой обстановке, что должен будет почувствовать всю ярость товарищей, всю ярость коллектива.

И приговор, какой приговор!

Не будем приводить его целиком, приведем один только пункт приговора, пункт второй:
"2. Не считать его членом колонии на один месяц, исключить из отряда, не назначать в сводные отряды, запретить всем колонистам разговаривать с ним, помогать ему, есть за одним столом, спать в одной спальне, играть с ним, сидеть рядом и ходить рядом." Да, с Ужиковым иначе нельзя.
Коллектив, превратив Ужикова в обособленного индивида, покажет ему, что это значит - противопоставить себя одного всем другим. Робинзон остался один на необитаемом острове, - и то было тяжко. Но каково оставаться Робинзоном среди людей, обособленным от коллектива индивидом?


Так что же, иначе и быть не может? Действующей силой может быть только коллектив?

Конечно же, нет!

Никаких педагогических догм!


Вот другой случай из жизни трудкоммуны. Макаренко сталкивается с тем, что воспитанники обвиняют одну из воспитанниц, девочку, в краже. Воспитанники возмущены, они в ярости.

- Чего вы к ней пристали? - говорит Макаренко. - Я убежден, что она не крала и у вас нет доказательств.

И вот девочка с глазу на глаз говорит Антону Семеновичу:

- Какое вам спасибо, как меня все обвиняли, вы один защищали меня. Все думали, что я украла, а вы один думали, что я не украла.
Антон Семенович и не думал вовсе, что девочка не украла. Но он решительно встал между коллективом и девочкой, загородил ее, потому что считал это правильным.

И вот когда она пришла к нему в кабинет и произнесла эти слова по поводу того, что думали все и что думал он один, Макаренко ей ответил:

- Это ты украла, именно - ты, я прекрасно знаю это и знал. Вот теперь ты больше не украдешь. Я никому не скажу, и ты не украла, разговор между нами "замнем"...
Вспоминает этот случай Антон Семенович дважды - во время лекции в редакции журнала "Общественница" и в другой лекции, озаглавленной им "Педагогика индивидуального действия". Не все совпадает в рассказах об этом эпизоде, но расхождения незначительны, несущественны. Важно установить, что при всех весьма категорических заявлениях Антона Семеновича о предпочтении, которое во всех случаях должно быть отдано коллективу, он решительно становится между девочкой и коллективом, прикрывает ее от гнева коллектива. С Ужиковым он поступил иначе. 

Но ведь Ужиков - одно, а девочка - другое...

Коллектив - не абсолют. Решающим является правильное толкование воспитательной идеи, как идеи не отвлеченной, не теоретической только, а практической.
Общий метод отнюдь не вступает в противоречие с частным случаем, а прекрасно уживается с любым проявлением индивидуального подхода, если правильно и точно найдено решение для данной ситуации, для данного и вполне определенного конфликта.

Глаз человеческий устроен так, что он может устремляться в самые дальние дали, и вместе с тем, он устроен так, что эти дальние дали не отнимают, не мешают видеть и самое обыкновенное, то, что рядом.

Учение о коллективе создано в теории воспитания вовсе не для того, чтобы с презрением смотреть через головы воспитанников, не замечать каждого из них в отдельности. Мол, коллектив это все, а личность - ничто, мол, общий метод - это все, а индивидуальный подход - ничто, блажь, копание в обособленном индивиде.
"Самое хорошее средство, - говорил Антон Семенович Макаренко, - в некоторых случах обязательно будет самым плохим. Возьмите даже такое средство, как коллективное воздействие, воздействие коллектива на личность. Иногда оно будет хорошо, иногда плохо. Возьмите индивидуальное воздействие, беседы с глазу на глаз с воспитанниками. Иногда это будет полезно, а иногда - вредно. Никакое средство нельзя рассматривать с точки зрения полезности или вредности, взятое уединенно от всей системы средств. И, наконец, никакая система средств не может быть рекомендована как система постоянная".

Вот как это получается.

Действительно, многообразие жизни трудно выразить в одной какой-нибудь формуле.

Это вовсе не значит, что от формул надо отказаться.

Но важно не то, что замыкает человеческую мысль, а то, что ее развивает, то, что двигает ее дальше.

Здание человеческой мысли должно быть просторно.

Приятно ли упереться мыслью в формулу, как в стенку.

В любой, самой категорической формуле должен быть воздух открытия и воздух поиска.

[[Категория:Третий путь реализации Красной идеи]]
Возврат к странице Я и другие.
Источник — «http://krasnaya-zastava.ru/wiki/index.php/%D0%AF_%D0%B8_%D0%B4%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D0%B5»