Советская система воспитания - великая система воспитания. Про Типовую программу дошкольного воспитания наверное все знают
1964 год. Первая программа
Первая общераспространённая программа была сделана А.П.Усовой и А.В.Запорожцем к 1964 году. Она называлась просто «Программой воспитания и обучения в детском саду». Это была своего рода «программа здравого смысла» (так авторы и характеризовали её в своей статье, опубликованной тогда в журнале «Дошкольное воспитание»).
Принцип программы 1964 года - что может ребёнок, что дети делают в повседневной жизни, что и когда им оказывается доступно. Эта программа отражала практические наблюдения педагогов - их собирали, систематизировали, записывали. И в таком виде обобщили.
По дороге к «Типовой программе»
В годы, когда завершалась работа над той программой, Александр Владимирович Запорожец создавал Институт дошкольного воспитания. Сама идея института предполагала исследования уже качественно иного уровня: теперь стремились понять, чего ребёнок-дошкольник сможет достичь в своём развитии под руководством взрослого.
То есть сам принцип доступности становился принципиально другим: что по силам ребёнку в условиях систематического взаимодействия с ним педагога. В центр внимания была поставлена тема обогащения развития, «амплификации» (термин, который ввёл тогда сам Запорожец). В таком ключе были проведены замечательные исследования Л.Ф.Обуховой по изучению возможностей дошкольников (по повторению опытов Пиаже в иных условиях), велись работы Н.Н.Поддьякова, самого Запорожца и т.д.
Тогда была подхвачена идея В.В.Давыдова о тех «семенах» научных знаний, которые могут быть «посажены» ребёнку-дошкольнику, чтобы со временем развернуться в «деревья». Что можно проанализировать теорию, охватывающую огромную область научных знаний - и выделить то «семечко», то ключевое понятие, которое вполне доступно маленьким детям и откроет им целые новые области интереса к миру.
В этом русле, скажем, в ленинградской научной школе Полина Григорьевна Сумарокова разрабатывала понятия о живом и выделила пять признаков живого (потом эти замыслы были подхвачены Н.Н.Кондратьевой); Вера Иосифовна Логинова - понятие о труде, Анна Михайловна Леушина - теорию множеств и т.д.
Во многих случаях изучение познавательных возможностей детей шло примерно таким образом. Приглашался учёный (например, Фрейдкин - физик), ему в команду придавались психолог и педагог - и они разрабатывали содержание обучения.
И вот с середины шестидесятых годов большая часть и сотрудников московского института, и учёных из ленинградской научной школы, и многие другие исследователи из разных городов СССР сосредоточили внимание на том, как можно развивать детей-дошкольников не просто между делом, а с помощью систематической работы - т.е. на специальных занятиях.
Блеск и нищета занятий
В программе 1964 роль занятий была ещё очень скромной. До 70-х годов занятия не были доминантой в работе.
Нормой были такие воспитатели, которые «кудахтали» индивидуально с каждым ребёночком.
Идея же занятий ещё с послевоенных лет продумывалась А.П.Усовой и во второй половине шестидесятых получала всё более широкое распространение.
Но когда Усова разрабатывала систему занятий, она планировала так. Что к занятию (образец которого может быть отражён и в конспекте) воспитатель каждого ребёночка готовит. Занятие - это спектакль, композиция, показательное выступление - а осваивать необходимые для него знания и умения дети должны «за кадром», «на репетициях».
(Заметим, что Усова и использовала слово «занятие», а не «урок» - чтобы подчеркнуть отличие от школы).
Но массовое внедрение занятий совпало по времени с той ситуацией, когда в семидесятые годы в сады массово пришли учителя. А учителям никто сути подходов Усовой не объяснял. Занятие - тот же урок, урок - там, где учимся.
Если есть система конспектов, отлично: движемся прямо по ним - конспект первый, второй, третий.
Учителем «по происхождению» была и М.В.Залужская, которая руководила в семидесятые годы дошкольным воспитанием в России. Когда она стала разбираться с детскими садами, то у неё был первый вопрос: на каком основании здесь работают? Ей ответили: творчески, у нас воспитатель - творческая профессия. Как так? Вот, должна прийти армия учителей, остающихся без работы - и что им дать в руки? И тогда целая группа методистов под программу 1964 года стала разрабатывать конспекты занятий по развитию речи, по ознакомлению с окружающим миром, по математике и т.д.
И когда центр внимания был перенесён на занятия - учителя затмили воспитателей. Они уверенно держались, они держали детей, они умели обеспечить внешний порядок. Они стали королями.
А воспитатели? Те, которые, как «клуши», умели с каждым ребёночком отдельно заниматься? Они на «фронтальных» занятиях терялись, смотрелись крайне невыигрышно.
«Берите пример с учителей!» - говорили им. Но что получалось на деле? Учитель проводит первоклассное занятие (с точки зрения показательности), но отвечают на самом деле трое-четверо. Остальные дети просто сидят замученные. И когда психологи к восьмидесятым годам начали изучать ситуацию в массовых детских садах - то обнаружили там сплошную пародию и на развитие, и на обучение. Дети высиживают по три занятия, еле выдерживают от усталости - а эффект нулевой.
В итоге такого «совершенствования» дошкольной педагогики развитие детей в массовых садах стало резко отставать даже от той простой жизни, которая шла без всяких занятий.
Союзная «Типовая программа» 1984 года
И на этом фоне к восьмидесятым годам стало возможным подводить итоги двух десятилетий огромной научно-экспериментальной работы. И они были обобщены в «Типовой программе СССР» 1984 года. Эта программа была продумана, конечно, ещё А.В.Запорожцем, но поскольку его не стало - то редакторами выступили новый директор института Николай Николаевич Поддьяков и Роза Алекссевна Курбатова, руководитель отдела дошкольного воспитания союзного министерства.
«Типовая программа СССР» 1984 года - это тот высочайший уровень науки, который отразил важнейшие открытые учёными закономерности детского развития, и в котором были сведены и сбалансированы итоги понимания детских возможностей в десятках областей жизни.
Но в чём была трагедия «Типовой программы СССР»?
Во-первых, она невольно сложилась как программа «флюсовая». Ведь, как правило, каждый исследователь брал хороший детский сад и хорошего воспитателя и разрабатывал свою тему. Получался своего рода «флюс», заметный перегиб в практике в сторону данного направления. А потом все эти «флюсы» сложили и записали в программу.
Приведу пример. Когда я стала заниматься интеграцией, сведением разных вещей в систему последовательной работы воспитателя - то из тридцати специальных занятий, разработанных мной по тематике моих собственных исследований, я включила лишь четыре. Ведь разве задачи моделирования можно решать только через один вид деятельности? Можно и через математику, и через ознакомление с трудом, и через развитие речи и т.д. Пока ты занимаешься своей темой, ты об этом не задумываешься - но когда надо сводить воедино, то на первый план выходят именно такие приоритеты.
Конечно, редакторы «Типовой программы» подобную проблему понимали и очень многие вещи связывали, согласовывали - но с ходу осуществить это в достаточной мере вряд ли было возможно.
А, главное, для восприятия такой программы практиками требовалось доступное и подробное разъяснение тех методов работы, с помощью которых заявленные цели можно было бы достичь.
«Типовая программа» РСФСР 1985 года
И вот пошёл ропот, что созданная программа очень сложна для воспитателей, что воспитатели её не поймут и не примут. В результате в России «Типовая программа СССР» была заблокирована, М.А.Васильева создаёт свою команду - и к 1985 году выпускает на её основе уже российскую «Типовую программу», По содержанию российская программа оказалась намного проще, короче, очень многие исследования были выброшены, едва ли не большая часть научных результатов в неё не вошли. Получился парадокс. Когда Украина, Белоруссия, Казахстан взяли за основу работы своих детских садов программу Курбатовой - Россия решила работать по своей программе, которая оказалась едва ли не ближе к 1964 году, чем к 1984-му.
Во многом эта программа была повёрнута к привычной практике - и, в значительной степени, к тем самым конспектам семидесятых годов. Теперь мы наблюдаем, как «программа Васильевой» плавно перетекла в ту, что переиздали недавно. Пожалуй, это ещё более усреднённый, обеднённый вариант. Основные усовершенствования свелись к тому, что из прежней «типовой программы РСФСР» убрали Ленина и коммунистическую идеологию.
И многие детские сады находятся сегодня в большом смущении: сколько их призывали к освоению новых программ, сколько сил на это положили - а сейчас оказывается, что можно ими не заниматься, а взять ту изначальную программу Васильевой, и снова числиться передовым новатором.
Вершины и восхождения
Но совершенно понятно, почему огромная часть садов берёт программу Васильевой.
Программа - это ведь сверкающая вершина. Самому воспитателю туда не забраться. Он боится сорваться на незнакомом склоне - и правильно боится. Потому меня всё время волновала не программа, а то, как эту программу реализовать.
Я смотрю на изобретения науки - и испытываю восторг. Но, увы, они не смогли сами по себе прийти в практику. Практика продолжала работать по конспектам семидесятых годов.
Надо сказать, что первые разработки для «Детского сада - дома радости» мы с Валентиной Тарасовной Ивановой делали, ориентируясь ещё не на программу, а непосредственно на научные результаты. Я изучала тогда рефераты всех доступных исследований. И вдруг кто-то - уже в конце восьмидесятых - приносит мне «Типовую программу» 1984 года. И я вижу: что же я тут сочиняю? Все эти исследования уже вошли сюда в сведённом и прекрасно осмысленном виде.
Так к 1990 году я обрадовалась, что можно ссылаться на «Типовую программу СССР». На семинарах так и объясняла, что «Детский сад - дом радости» - это технология внедрения той самой «Типовой программы СССР». Что я и предлагаю освоить эту программу через свою систему работы. И показываю, что программа вполне доступная, вполне возможная для любого детского сада.
Много ли программ?
Получается, что вопрос о программе для меня очень значим. Но, с другой стороны, количество программ (на мой взгляд) мало что меняет в этом мире.
Ведь программа - это некоторый ориентир, горизонт возможностей, обоснованный наукой и экспериментальной практикой. Чтобы менялась программа, должны меняться ориентиры за счёт принципиально новых исследований и открытий. Я не чувствую, чтобы за последние двадцать лет их накопилось столько, чтобы позволить как-то радикально переосмыслить то понимание вещей, которое сложилось у ведущих советских учёных в 1984 году.
На мой взгляд, в лучших дошкольных программах сегодня и представлены разные варианты той «Типовой программы СССР».
Я не могу согласиться с тем, что программа «Детство» - это программа ленинградской школы. Да и как можно написать общезначимую программу, игнорируя всё, что создано за пределами одного города? Разве в «Детстве» не отразились исследования Запорожца, Поддьякова, Тарунтаевой? Вот за этими вещами стоит исследование Лаврик из Молдавии, за этими - белорусские работы, за этими - украинские. Да, в разных программах сделаны разные акценты, по-разному представлены те или иные разделы - но основа одна.
Вот замечательная программа «Пралеска», по которой работают почти все детские сады Белоруссии.
На мой взгляд, это едва ли не лучшее изложение «Типовой программы СССР». Елизавета Ивановна Панько и её соавторы постарались развернуть основные идеи той программы понятным для воспитателя языком, подробно объясняя многие важные моменты. Конечно, программа была дополнена и результатами их собственных исследований, и белорусской спецификой - но в решающей степени она отражает те достижения советской дошкольной науки, которые были сведены А.В.Запорожцем и его преемниками в Институте дошкольного воспитания.
Если и был кто-то свежим с точки зрения радикального пересмотра возможной логики программы - это, конечно, Кравцовы. Они в «Золотом ключике» совершенно по-другому повернули результаты педагогических исследований, обратив их к возможностям разновозрастных групп. Их образ детского сада очень привлекает меня; наверное, за ним со временем будет большое будущее - хотя и мало кто из воспитателей сейчас готов так работать.
Воспитывали на совесть. За шесть лет, проведенных в детских садах (их было всего два) я помню только один несчастный день, когда меня заставили съесть вареное яйцо отвратительного вида. я его так и не съела, скормила Женьке Ключникову - он джинтельмен и готов был предложить любую помощь.
А вроде пятидневка, а вроде как на автобусах увозили (Болшево, Новогорск). И никакого насилия, сумасшествия про которое сейчас надрываются в СМИ...
И бабушка с дедушкой. Оба прошли войну, оба беспартийные, оба принципиальные со своим мнением.
Дедушка не родной, но самый родной человек. У него была жена и три дочери... Все три сказали на бракоразводном процессе, что он избивал их. Чтобы трехкомнатная квартира осталась за ними...
Такого не было. и младшая, кажется даже пыталась извиниться. Он не простил.
А я могу им сказать спасибо. Благодаря своей глупости и жадности они подарили нашей семье лучшего человека в мире. Заботливого, доброго, любящего, щедрого. Как-то выйдя во двор я увидела как дети делают куличики. И мне нестерпимо захотелось получить ведро и совок. Игрушечного рядом не было.... дед поднялся в квартиру и выдал мне хрустальную конфетницу в виде ведерка и мельхиоровую ложку...
Во время войны дед служил на подводной лодке и когда их подбили и лодка пошла ко дну им всем пришлось выбираться через торпедный отсек. Дед раненый проплыл три километра в октябрьском Черном море. Поэтому я часто его ассоциировала с Юлием Цезарем, который во время битвы так же плыл три километра со солманой рукой. Я лично знала героя. Мне есть кем гордиться.
Бабуля не имея ни вышки ни партбилета отлично работала началником строительной организации. Так хорошо работала, что на ее восмьмидесятилетие приезжали все ее подчиненные.
Я знаю что будучи добрым, справедливым и веселым можно быть и счастливым. Особенно в СССР.
Папа с 25 лет работал шофером сначало дальнобойщиком, потом уже просто водителем. Он любил свою профессию. Он любил дорогу и машины. Он исколесил весь СССР. И он гордился своей работой.
Мама как и была так и осталась простой рабочей в издательстве Правда... ах простите Пресса. Вы знаете что когда издательство переименовали и Известную вывеску сняли, руководитель запретил ставить новое название на крышу? А вот Правду было видно издалека.
И будучи простой брошюровщицей государство заботилось о ней, а издательство помогало всем чем могло. А могло тогда оно очень много.
Простые люди гордились своей простотой, было место хорошим человеческим отношениям. и на новый год мы обходили соседей с подарками, а на масленицу всех угощали блинами.
Потому что была уверенность в том что СССР и люди в нем самые лучшие, что не нужно никому ничего доказывать и плясать циганочку с выходом чтобы вступить в ВТО.
И только в СССР могли появиться Неуловимые и Саши Панкратовы.... и я. я могла появиться только в СССР.
СССР - моя любовь. Навсегда.
Если снова над миром грянет гром,
Небо вспыхнет огнем,
Вы нам только шепните, -
Мы на помощь придем!
Шепчу...
http://reastat.livejournal.com/36270.ht ... 30#t198830